Изображенiе Французской республики
Французскiй Законодательный Корпусъ собрался при стрелъбе пушечной, и Министръ внутреннихъ делъ, Шатталь, открылъ его пышною речью; но гораздо важнее речи Министра есть изображенiе Республики, представленное Консулами Законодателямъ. Надобно признаться, что сiя картина блеститъ живостiю красокъ и пленяетъ воображенiе добрыхъ людей, которые искренно – и всемъ народамъ въ свете – желаютъ успеха въ трудномъ искусстве государственнаго щастiя. Бонапарте, зная сердца людей, весьма кстати даетъ чувствовать, что онъ не забываетъ смертности человека, и думаетъ о благе Францiи за пределами собственной жизни его. (Que les рremieres mаgistrаtures viennent à vаquer, les devоirs & lа mаrсhе du Sênаt sоnt trаcês, etс.) Такiя черты всегда имеютъ сильное действiе: хочется веритъ искренности говорящаго, чтобы любитъ въ немъ твердость духа и добродетель. Можно осуждать Бонапарте въ системе его правленiя; однакожь надобно согласиться, что онъ имеетъ редкой талантъ повелеватъ людьми и государствами. – Читая съ удовольствiемъ , мы заметили две мысли, которыя не всякому покажутся справедливыми. Бонапарте говоритъ, что Англiя одна, бзъ союзниковъ не можетъ ныне противиться Францiи: на сухомъ пути, такъ; но Великобританнiя есть морская держава, и сражается на моряхъ, где все соединенные флоты Европы не могли бы безъ дерзости вступить въ бой съ ея непобедимымъ флотомъ. Не справедливее ли будетъ сказать, что ныне одна только Англiя въ силахъ воеватъ съ Французами безъ союзниковъ? Она всегда, когда захочетъ, можетъ отнять ихъ колонiи и запереть гавани; правда, что и ничего более не сделаетъ. Давно уже Францiю сравниваютъ со львомъ, а Великобританнiю съ китомъ: одинъ грозенъ на берегу, а другой на волнахъ; они взаимною злобою своею не причинятъ большаго вреда другъ другу. – Вторая мыслъ Консулова, нами замеченная, решитъ важный вопросъ государственной Морали о пользе роскоши: онъ явно возбуждаетъ къ ней Французовъ для успеха Лiопскихъ фабрикъ!! Жаль, что нетъ уже на свете Дидрота и его товарищей Философистовъ: какъ они обрадовались бы сему мненiю, основанному на ихъ системе! Обширность и важность предмета не дозволяютъ намъ вступить здесь въ его изследованiе; скажемъ только одно: естьли роскошь не совместна съ чистыми нравами людей, то хорошо ли законодателю ободрятъ ее? можетъ ли частное добро перевесить общiй вредъ? Въ Брешiи многiе люди пишаются темъ, что делаютъ прекрасные ножи и кинжалы; но зная, что Италiянскiе Бандиты по большой части тамъ запасаются смертоноснымъ оружiомъ своимъ, доброй человекъ не можетъ любить Брешiанскихъ фабрикъ. Нравы должны быть основанiемъ и частнаго и государственнаго щастiя; а мы сомневаемся въ благонравiи роскошной жены и матери. Когда умеренность справедлино называется добродетелiю, то роскошъ есть верно порокъ. Ошибки въ системахъ Писателя и Правителя имеютъ не одинакiя следствiя: Дидротъ былъ смешенъ, утверждая, что мотъ гораздо благодетельнее того человека, который питаетъ нищихъ; но Бонапарте законодатель миллiоновъ!
Наконецъ торжественно обнародована новая Конституцiя Швейцарiи или . Она есть следствiе многократныхъ его свиданiй и переговоровъ съ Депутатами Швейцарскими; въ последнiй разъ онъ восемь часовъ не вставалъ съ креселъ, разсуждая съ ними. Сей новый политическiй уставъ весьма близокъ къ древнему Гельветическому: въ большихъ Кантонахъ должно быть двумъ Советамъ, а малые или демократическiе управляются народнымъ собранiемъ, какъ и прежде. Союзомъ Гельвецiи будетъ Сеймъ, который ежегодно присутствуетъ въ одномъ изъ Главныхъ шести Кантоновъ, по очереди: въ Фрейбурге, Берне, Солёре, Базеле, Цирихе и Луцерне. Главный чиновникъ Кантона, где собираются Депутаты (всегда 1 Iюня) именуется въ тотъ годъ Ландманомъ Швейцарiи; къ нему относятся иностранные Министры. Все общiя дела Гельвецiи решатся Сеймомъ; но всякой Кантонъ имеетъ свое законодательство и правленiе. Сiя Конституцiя безъ сомнеиiя лучше всехъ бывшихъ: жаль только, что она дана Швейцарамъ. Подданство и фамильныя права уничтожаются: вотъ единственное отличiе сего устава отъ древняго! Собственность заступаетъ место привилегiй рода и служитъ основанiемъ гражданскихъ правъ. – Въ заключенiе Бонапарте говоритъ: ,Сей уставъ, следствiе многихъ сношенiй и переговоровъ между людьми благоразумными и друзьями добра, кажется намъ всего сообразнее съ миромъ и щастiемъ Гельвецiи. Какъ скоро онъ придетъ въ действiе, Французскiя войска изъ нее выступятъ. Мы признаемъ Швейцарiю независимою; обязываемся хранить какъ союзную Конституцiю, такъ и Кантонныя Правленiя, отъ враговъ спокойствiя Гельвецiи, кто бы они ни были, и обещаемся продолжатъ связь благоволенiя, которая несколько вековъ соединяла Французовъ съ Швейцарами.» – Увидимъ, можетъ ли Гельвецiя еще воскреснуть для бытiя народнаго! По крайней мере политическая независимость ея на первый случай будетъ однимъ пустымъ словомъ: Францiя предпишетъ ей путь и систему отъ rоторыхъ она не дерзнетъ уклониться.
Лондонскую крепость (где всегда бываетъ многочисленный гарнизонъ), разогнать Парламентъ, уничтожить Конституцiю и, короче сказатъ, завоевать Англiю. Надобно признаться, что никогда злодейство не бывало безумнее! и красноречивый Адвокатъ Деспардовъ всего более старался оправдать его нелепостiю предпрiятiя. Деспардъ казался равнодушнымъ и говорилъ на эшафоте речь къ народу, уверяя его въ своей невинности. Видно, что и при дверяхъ гроба человекъ можетъ еще обманывать другихъ или себя!
Бонапарте одержалъ великую победу въ Лондоне. Пельтье, Эмигрантъ, Роялистъ, осужденъ Англiйскими Присяжными (въ следствiе жалобы Французскаго Министра) за то, что сей Журналистъ листами своими возбуждалъ Французовъ къ бунту противъ Консула и даже къ убiйству. Вероятно, что его запрутъ въ тюрму на 6 месяцевъ. Такъ Правосудiе торжествуетъ въ Англiи; оно не знаетъ ни враговъ, ни друзей, а смотритъ на дело. Уймутся ли Лондонскiе Журналисты? ни мало; и въ самой день Пельтьерова осужденiя они нарочно более прежняго бранили Консула въ листахъ своихъ. Бонапарте долженъ съ каждымъ изъ нихъ въ особенности иметь процессъ, естьли хочетъ ихъ наказанiя. Покрайней мере Консулъ обязанъ отдать справедливость Англiйскимъ Министрамъ: они не хотели защитить виновнаго.