О книжной торговле и любви ко чтенiю въ Россiи
За 25 летъ передъ симъ были въ Москве две книжныя лавки, которыя не продавали въ годъ ни на 10 тысячь рублей. Теперь ихъ 20, и все вместе выручаютъ оне ежегодно около 200,000 рублей. Сколько же въ Россiи прибавилось любителей чтенiя? Это прiятно всякому, кто желаетъ успеховъ разума, и знаетъ, что любовь ко чтенiю всего более имъ способствуетъ.
Господинъ Новиковъ былъ въ Москве главнымъ распространителемъ книжной торговли. Взявъ на откупъ Университетскую Типографiю, онъ умножилъ механическiе способы книгопечатанiя, отдавалъ переводить книги, завелъ лавки въ другихъ городахъ, всеми способами старался прiохотить Публику ко чтенiю, угадывалъ общiй вкусъ и не забывалъ частнаго. Онъ торговалъ книгами, какъ богатый Голландскiй или Англiйскiй купецъ торгуетъ произведенiями всехъ земель: то есть, съ умомъ, съ догадкою, съ дальновиднымъ соображенiемъ. Прежде расходилось Московскихъ газетъ не более 600 экземпляровъ: Г. Новиковъ сделалъ ихъ гораздо богатее содержанiемъ, прибавилъ къ политическимъ разныя другiя статьи, и наконецъ выдавалъ при Ведомостяхъ безденежно Детское Чтенiе, которое новостiю своего предмета и разнообразiомъ матерiи, не смотря на ученическiй переводъ многихъ пiесъ, нравилось Публике. Число субскрибентовъ ежегодно умножалось, и летъ черезъ десять дошло до 4000. Съ 1797 году газеты сделались важны для Россiи Высочайшими Императорскими приказами и другими государственными известiями, въ нихъ вносимыми; и теперь расходится Московскихъ около 6000: безъ сомненiя еще мало, когда мы вообразимъ величiе Имперiи, но много въ сравненiи съ прежнимъ расходомъ, и едва ли въ какой нибудь земле число любопытныхъ такъ скоро возрастало, какъ въ Россiи. Правда, что еще многiе дворяне, и даже въ хорошемъ состоянiи, не берутъ газетъ; но за то купцы, мещане любятъ уже читать ихъ. Самые бедные люди подписываются, и самые безграмотные желаютъ знать, что пишутъ изъ чужихъ земель! Одному моему знакомцу случилось видеть несколько пирожниковъ, которые, окруживъ чтеца, съ великимъ вниманiемъ слушали описанiе сраженiя между Австрiйцами и Французами. Онъ спросилъ и узналъ, что пятеро изъ нихъ складываются и берутъ Московскiя газеты, хотя четверо не знаютъ грамоты; но пятой разбираетъ буквы, а другiе слушаютъ.
Наша книжная торговля не можетъ еще равняться съ Немецкою, Французскою или Англiйскою; но чего не льзя ожидать отъ времени, судя по ежегоднымъ успехамъ ея? Уже почти во всехъ Губернскихъ городахъ есть книжныя лавки; на всякую ярманку, вместе съ другими товарами, привозятъ и богатства нашей Литтературы. Такъ на примеръ сельскiя дворянки на Макарьевской ярманке запасаются не только чепцами, но и книгами. Прежде торгаши езжали по деревнямъ съ лентами и перстнями: ныне ездятъ они съ , и хотя по большой части сами не умеютъ читать, но желая прельстить охотниковъ, разсказываютъ содержанiе романовъ и комедiй, правда по-своему и весьма забавно. Я знаю дворянъ, которые имеютъ ежегоднаго дохода не более 500 рублей, но собираютъ, по ихъ словамъ, библiотески, радуются ими, и между темъ, какъ мы съ небреженiемъ бросаемъ, куда попало, богатыя изданiя Вольтера, Бюффона, они не дадутъ упасть пылинке на самаго Мирамонда; читаютъ каждую книгу несколько разъ, и перечитываютъ съ новымъ удовольствiемъ.
Любопытный пожелаетъ, можетъ быть, знать, какого роду книги у насъ более всего расходятся? Я спрашивалъ о томъ у многихъ книгопродавцевъ, и все не задумавшись отвечали: «романы!» Не мудрено: сей родъ сочиненiй есть безъ сомненiя самый любопытнейшiй для большей части Публики, занимая сердце и воображенiе, представляя картину света и подобныхъ намъ людей въ интересныхъ положенiяхъ, изображая сильнейшую и при томъ самую обыкновенную страсть въ ея разнообразныхъ действiяхъ. Не всякой можетъ философствовать или ставить себя на месте Героевъ Исторiи, но всякой любитъ, любилъ или хотелъ любить, и находитъ въ романическомъ Герое самого себя. Читателю кажется, что Авторъ говоритъ ему языкомъ собственнаго его сердца; въ одномъ романъ питаетъ надежду, въ другомъ прiятное воспоминанiе. Въ семъ роде у насъ, какъ известно, гораздо более переводовъ, нежели сочиненiй, и следственно иностранные Авторы перебиваютъ славу у Рускихъ. Теперь въ страшной моде Коцебу – и какъ некогда Парижскiе книгопродавцы требовали отъ всякаго Сочинителя, такъ наши книгопродавцы требуютъ отъ переводчиковъ и самыхъ Авторовъ Коцебу, одного Коцебу!! Романъ, сказка, хорошее или дурное – все одно, естьли на титуле имя славнаго Коцебу!
– даже безъ всякаго таланта писанные, способствуютъ некоторымъ образомъ просвещенiю. Кто пленяется Никаноромъ, злощастнымъ дворяниномъ, тотъ на леснице умственнаго и моральнаго образованiя стоитъ еще ниже его Автора, и хорошо делаетъ, что читаетъ сей Романъ: ибо безъ всякаго сомненiя чему нибудь научается въ мысляхъ или въ ихъ выраженiи. Какъ скоро между Авторомъ и читателемъ велико разстоянiе, то первый не можетъ сильно действовать на последняго, какъ бы онъ уменъ ни былъ. Надобно всякому что нибудь поближе: одному Жанъ-Жака, другому Никанора. Какъ вкусъ физическiй вообще уведомляетъ насъ о согласiи пищи съ нашею потребностiю, такъ вкусъ моральный открываетъ человеку верную аналогiю предмета съ его душею; но сiя душа можетъ возвыситься постепенно – и кто начинаетъ
Всякое прiятное чтенiе имеетъ влiянiе на разумъ, безъ котораго ни сердце не чувствуетъ, ни воображенiе не представляетъ. Въ самыхъ дурныхъ романахъ есть уже некоторая Логика и Реторика: кто ихъ читаетъ, будетъ говорить лучше и связнее совершеннаго невежды, который въ жизнь свою не раскрывалъ книги. Къ тому же нынешнiе романы богаты всякаго рода познанiями. Авторъ, вздумавъ написать три или четыре тома, прибегаетъ ко всемъ способамъ занять ихъ, и даже ко всемъ наукамъ: то описываетъ какой нибудь Американской островъ, истощая Бишинга; то изъясняетъ свойство тамошнихъ растенiй, справляясь съ Бомаромъ; такимъ образомъ читатель узнаетъ и Географiю и Натуральную Исторiю; и я уверенъ, что скоро въ какомъ нибудь Немецкомъ романе новая Планета Пiацци будетъ описана еще обстоятельнее, нежели въ Петербургскихъ Ведомостяхъ!
Напрасно думаютъ, что романы могутъ быть вредны для нравственности; все они имеютъ обыкновенно моральную цель или представляютъ моральное следствiе. Правда, что некоторые характеры въ нихъ бываютъ вместе и приманчивы и порочны, но чемъ же они приманчивы? некоторыми добрыми свойствами, которыми Авторъ закрасилъ ихъ черноту: следственно добро и въ самомъ зле торжествуетъ. Нравственная природа наша такова, что не угодишь сердцу изображенiемъ дурныхъ людей и не сделаешь ихъ никогда его любимцами. Какiе романы более всехъ нравятся? обыкновенно чувствительные; слезы, проливаемыя читателями, текутъ всегда отъ любви къ добру и питаютъ ее. Нетъ, нетъ! дурные люди и романовъ не читаютъ. Жесткая душа ихъ не принимаетъ кроткихъ впечатленiй любви и не можетъ заниматься судьбою нежности. Гнусный корыстолюбецъ, эгоистъ, найдетъ ли себя въ прелестномъ романическомъ Герое? а что ему нужды до другихъ? Неоспоримо то, что романы делаютъ и сердце и воображенiе… романическимъ и холодныя, то есть совсемъ имъ противоположныя! Романическое сердцe огорчаетъ себя более, нежели другихъ, но за то оно любитъ свои огорченiя, и не отдастъ ихъ за самыя удовольствiя эгоистовъ.
Однимъ словомъ: хорошо, что наша Публика и романы читаетъ!
N.
Примечания
№ –64), подписано N.; статья Н. М. Карамзина, перепеч. въ П. С. С., изд. Смирдина, т. 3, стр. 545. Здесь говорится о распространенiи книжной торговли въ Россiи. 25 летъ назадъ, говоритъ авторъ, были въ Москве две книжныя лавки, теперь ихъ двадцать, и оне все выручаютъ ежегодно до 200 т. р. Новиковъ въ Москве былъ главный распространитель книжной торговли, онъ взялъ на откупъ университетскую типографiю, отдавалъ переводить книги, завелъ книжныя лавки въ другихъ городахъ; прежде расходилось Московскихъ Ведомостей только 600 экземпляровъ; Новиковъ обогатилъ и разнообразилъ ихъ содержанiе, выдавалъ при ведомостяхъ Детское Чтенiе, черезъ десять летъ число подписчиковъ возрасло до 4,000; съ 1797 года въ ведомостяхъ печатались Высочайшiе указы, и число подписчиковъ возрасло до 6,000; за этимъ говорится о распространенiи чтенiя въ губернiяхъ и о пользе чтенiя вообще.