О Руской Грамматике Француза Модрю
Вотъ любопытный феноменъ! Руская Грамматика, сочиненная Французомъ, напечатанная въ Париже со всею дидотовскою чистотою и красивостiю, чтобы заманить Республиканцевъ въ лабиринтъ нашего языка! Гражданинъ Модрю доказываетъ имъ, что они должны учиться ему какъ для выгодъ коммерцiи, такъ и для лучшаго знанiя самой Французской Грамматики. Монитёръ и Декада прославляютъ ученость сего творенiя; первый говоритъ даже, что не многiе изъ Рускихъ знаютъ такъ основательно языкъ свой, какъ знаетъ его Гражданинъ Модрю. Смиряемся въ духе передъ Консульскимъ Журналомъ! Словесная ученость Автора въ избытке Греко-Латино-Французскихъ грамматическихъ наименованiй, старыхъ и вновь имъ изобретенныхъ, доходитъ въ самомъ деле до варварства! Но объясняются ли черезъ то свойство и правила языка? не думаю.
Модрю (какъ намъ сказывали) былъ въ Россiи учителемъ, стряпчимъ, купцомъ, даже Именитымъ Гражданиномъ, даже Гвардiи Капраломъ или Сержантомъ: онъ имелъ время и способъ изследовать все глубины и сгибы языка нашего! Будемъ признательны: Г. Модрю хвалитъ его богатство, величество, силу, гармонiю; замечаетъ въ немъ только некоторую суровость, и, какъ Французъ, какъ верный согражданинъ Президента Монтескьё, приписываетъ ее климату. Изображая выгоды Рускаго языка, онъ находитъ великую въ возможности ставить слова, какъ хочешь. Это говорили и наши Грамматики; но справедливо ли? Мне кажется, что для переставокъ въ Рускомъ языке есть законъ; каждая даетъ фразе особенный смыслъ; и где надобно сказать: солнце плодотворитъ землю, тамъ: землю плодотворитъ солнце, или: плодотворитъ солнце землю, будетъ ошибкою. Лучшiй, то есть истинный порядокъ всегда одинъ для расположенiя словъ; Руская Грамматика не определяетъ его: темъ хуже для дурныхъ Писателей! и право ошибаться не есть выгода.
Г. Модрю почти съ восторгомъ говоритъ о нашихъ уменьшительныхъ, и находитъ ихъ даже въ глаголахъ: поколоть есть для него немножко уколоть– Пусть угадаетъ Читатель, какiя слова прельщаютъ Автора своею силою и богатствомъ въ смысле? Тройка и часовникъ!! Имя часовникъ переводитъ онъ такимъ образомъ: Livre qui continent les prières publiques et autres exercices de rêligion; это не переводъ имени, а толкованiе смысла. Разве Французское les heures не то же значитъ, что нашъ часовникъ въ смысле молитвенника?
Г. Модрю находитъ въ одномъ имени временщика целый трактатъ о непостоянстве придворнаго щастiя… Это замечанiе имеетъ свою цену, и мы согласны, что Руской временщикъ лучше Французскаго mignon. Но можемъ ли согласиться, чтобы слово язычество заключало въ себе тотъ глубокой смыслъ, который онъ ему приписываетъ, говоря: ,Рускiе Видятъ во многобожiи пустословiе, и для того изъ слова язычникъ означающаго пустомелю или болтуна (!!), они составили язычество?» Гражданинъ Модрю не знаетъ, что языкъ значитъ по-Славянски народъ, и что слово такъ же образовано отъ имени народа, какъ Латинское gentiliras отъ gens.
Въ числе именъ сложныхъ, которыя ему нравяiтя и не нравятся, поставлены: невестопросительница, первстволюбецъ: где онъ нашелъ ихъ? Шляхетство, щенокъ и листокъ оскорбляютъ, а заимодавица и подаиваю (je trais) пленяютъ нежyой слухъ его; первыя кажутся ему вдохновенiемъ севернаго, а другiя южнаго климата. Слово частоплюй изображаетъ для него народную привычку Рускихъ (milêricorde!!)? но скорее можно укорять ею Немцовъ, которые любятъ курить табакъ. Ласка голубчикъ есть, по мненiю Автора, следствiе нашей веры во Святаго Духа; а слово братъ и братецъ представляютъ ему важную истину: ту, что некогда все люди были въ Россiи братьями!!Когда же развратились нравы, тогда знатные взяли себе имя братецъ, а братъ достался въ уделъ народу; одно есть знакъ уваженiя, а другое презренiе!!» Гражданинъ Модрю велитъ нашимъ Историкамъ изследовать, въ какое время произошло это различiе въ смысле брата и братца. Задача трудная! не беремся решить ее.
на войне, а Французы: dans la guerre – отъ чего же такая розница въ предлогахъ? Отъ того, что Французы воображаютъ войну только местомъ; а Рускiе Вулканомъ, огнедышущею горою: это представляетъ картину!».. Модрю есть Грамматикъ-Поэтъ! но еще более Грамматикъ-Философъ – какъ-то видно изъ следующаго важнаго примечанiя:
,Монархи въ Россiи имеютъ неограниченную власть; но какъ языкъ Руской повинуется только законамъ общаго Синтаксиса, то мы должны заключить, что и народъ Руской повиновался некогда одной воле своей. Заглядываемъ въ его Исторiю, и находимъ, что сiе мненiе есть, истина.» Вопервыхъ нашъ языкъ, подобно всемъ другимъ, имеетъ свои особенныя —,для того ли, говоритъ Онъ, что первые Христiянскiе Священники въ Россiи были Славяне, или, можетъ быть, для того, что сей языкъ казался Рускимъ выразительнее для богослуженiя??» Такое невежество едва вероятно… Гражданинъ Модрю воображаетъ, что горсть Варяжскихъ храбрецовъ, которыхъ привелъ съ собою Рюрикъ, добровольно призванный Славянами, уничтожила, такъ сказать, моральное бытiе сего великаго народа, и что мы говоримъ ныне по-Варяжски!! Сей ученый мужъ незнаетъ, что Руской языкъ есть Славянской, измененный временемъ, употребленiемъ и примесомъ некоторыхъ чужихъ словъ! Не удалось ли ему слышать, что Греческiй Императоръ Константинъ различаетъ ихъ въ своемъ творенiи? Правда, что въ его время назывался Рускимъ языкъ Нормандскiй; но онъ никогда не былъ народнымъ языкомъ въ Россiи. Князья Варяжскiе сообщили намъ имя Руси, но Славяне не приняли языка ихъ, и мы не видимъ ни малейшихъ следовъ его въ нашемъ… Гражданинъ Модрю напомнилъ мне одного Немецкаго путешественника, надъ которымъ смеялся Коцебу въ своемъ Журнале, и который сообщилъ публике за известiе, что наши священныя книги писаны языкомъ Скандинавскимъ! Одно стоитъ другова.
Желаютъ ли читатели, чтобы мы еще представили имъ опытъ Логики нашего Грамматика? Онъ собралъ несколько Латинскихъ и Рускихъ словъ, въ доказательство, что между сими двумя языками есть сходство, и спрашиваетъ: кто у кого занялъ сiи, почти одинакiя слова? Имя камзолъ, по его мненiю, решитъ вопрооъ. Въ Латинскомъ языке есть только camilia, а въ Рускомъ : ,следственно Латинской заимствовалъ отъ Славянскаго!!» Cette multiplicitê d'aspects fous les quels le prêfente un même mot, ne permet guère de croire que ce foit la langue Slavonne qui ait empruntê da la Latine….
Гражданинъ Модрю усерденъ къ чести языка Славянскаго: это хорошо – но показавъ свое худое знанiе въ Исторiи Рускихъ, показываетъ его и въ исторiи языка ихъ. Многiя сложныя Рускiя имена, говоритъ онъ, заставляютъ почти думать, что они составлены по Греческимъ (on feroit rêntê de croire, etc.): » следственно ему не известно за верное, что Авторы или переводчики нашихъ духовныхъ книгъ образовали языкъ ихъ совершенно по Греческому, наставили везде , растянули, соединили многiя слова, и сею химическою операцiею изменили первобытную чистоту древняго Славянскаго. слогъ его.
За симъ имеемъ честь откланяться Гражданину Модрю и двумъ большимъ томамъ его Грамматики, желая искренно, чтобы Французы могли умудришься и понять изъ нее свойство языка Рускаго. Приведенныя нами места взяты изъ одной главы (coup d'oeil); но мы заглядывали и въ другiя: видели, на примеръ, такой переводъ словъ: разоспаться, commencer à dormir; накричатьà crier; последородный, rejeton; блажить, rendre heureux, и много подобнаго. Классическiй Авторъ Рускаго языка есть для Г. Модрю Крашенинниковъ; изъ его Квинта-Курцiя выбраны сiи щастливыя фразы: ,Александръ неотменную обладать вселенною – Апеллесъ одинъ имелъ позволенiе смалевать образъ Александровъ – сна отъ природы употребляетъ мало – ежели бы боги изволили, чтобъ величество возраста твоего было равно жадности души твоей – ежели способы, къ великимъ деламъ прiуготовленные, нераденiемъ преемника приведены будутъ въ худое состоянiе» – и проч. и проч. Но следующая фраза принадлежитъ конечно самому Автору: ,Гульбище, сотворенное на Трехъ горахъ, есть гульбище прохладное»….
Однимъ словомъ, Гражданинъ Модрю, говоря въ Грамматике своей о многихъ правилахъ, забылъ одно:
C'est ainsi qu'en partant je lui fais mes adieux!
А. Б. В.
Примечания
Указатель къ 1802–1830
О Русской Грамматике Француза Модрю (ч. 10, № 15, стр. 204–212), статья Н. М. Карамзина, перепеч. въ П. С. С., т. 3, стр. 599, изд. Смирдина. Это критическiя замечанiя на вышедшую въ Париже Русскую грамматику г. Модрю.