Поиск по творчеству и критике
Cлово "PENDANT"
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: страны Лангедока и Прованса» (187). Рассматривание карты, конечно, подразумевает, что выбор еще не сделан, а также известную обширность планов: отправляясь на два-три дня в поездку по недалеким окрестностям, нанимают карету, не рассматривая карты. Однако Карамзину не было суждено отправиться на юг «Гробница нежной Лауры, прославленной Петраркой! Воклюзская пустыня, жилище страстных любовников! шумный, пенистый ключь, утолявший их жажду! я вас не увижу!.. Луга Прованские, где тимон с розмарином благоухают! не ступит нога моя на вашу цветущую зелень!.. Нимский храм Дианы, огромный Амфитеатр, драгоценные остатки древности! я вас не увижу! — Не увижу и тебя, отчизна Пилата Понтийского! не взойду на ту высокую гору, на ту высокую башню, где сей нещастный сидел в заключении; не загляну в ту ужасную пропасть, в которую он бросился из отчаяния! — Простите, места любопытныя для чувствительного путешественника!» (210–211). Слова «где тимон с розмарином благоухают» напоминают другие: «где возвышается розмарином увенчанная Сиерра-Морена» (повесть «Сиерра-Морена») [146] . Повести «Сиерра-Морена» и «Остров Борнгольм», написанные одновременно в 1793–1794 годах, дают еще одну — романтическую версию странствий «русского путешественника», их крайнюю южную и крайнюю северную точки. Для нас этот замысел особенно интересен: он свидетельствует, что, по крайней мере в мечтах, Карамзин не исключал возможности посещения Испании. Однако, приспосабливая свои мечты и планы к сюжету «Писем», он сократил их до намерения посетить юг Франции. Чем же был вызван отказ от планов, надежд и предположений? В «Письмах» мотивировкой служит чувствительная сцена. В Лионе путешественнику предстояло расстаться со своим датским другом: Беккер должен был ехать в Париж....
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: а пишется мало, впрочем не от разсеяния. Живем не по вашему: сидим прилежно дома, кроме четвергов, когда слушаем музыку, пение у императрицы; или смотрим на игру французских или русских актеров: собрания всегда приятные, тем более, что августейшая хозяйка всегда милостива. Ездить в другие домы лень: жизнь коротка, а дома и тепло и нескучно. Иногда заглядывают к нам добрые, умные люди; иногда умствуем, но не умничаем. За все благодарю Бога. Не жалуемся даже и на морозы; но каковы они? Новый претекст 2 сидеть дома, чтобы не морозить людей. - На сих днях меня честила 3 и Академия и публика 4 : это меня тронуло, но не до слез, хотя я и большой охотник плакать. Любовь моя к отечеству не совсем основана на самолюбии. Умею слушать и брань, и не боюсь потомства. Я заплатил почти весь свой долг России. На том свете сделаем расчет с нею. Есть другой важный заимодавец, которого я мог бы бояться; но Он добр, и стараясь любить Его, забываю страх. - Душевное и сердечное почтение милостивому Государю Князю Петру Александровичу, которого любезнейшее письмо к нам храним как драгоценность. У почтеннейшей княгини целую ручку. Вас и всех ваших обнимаю с дружескою нежностию. Бог с вами и с нами! Навеки ваш Н. Карамзин. Если увидите Николая Сильвестровича 5 или будете писать к нему, скажите, как искренно мы любим и уважаем его. <Приписка рукой Е. А. Карамзиной> : Je vous fêlicite de tout mon cœur, chers et respectables Amis, avec la nouvelle annêe et un nouveau fils; que le Ciel vous accorde toutes les prospêritês de ce bas monde, dont le bonheur de famille est la plus prêcieuse, j'espe?re que Mr Rodion у contribuera de son côtê comme tous vos autres chers enfans. Comme je dêsire renouveller connaissance avec tout votre petit monde! et combien de nouvelles à faire encore! - Nous jouissons de la douceur de voir la chère Mme Doktoroff assês...
Входимость: 1. Размер: 86кб.
Часть текста: запасся рекомендательным письмом к Жильберу Ромму. Свидание Карамзина с Роммом и, бесспорно, с Павлом Строгановым, состоялось. Какие впечатления мог Карамзин вынести из этой встречи? Кто встретил Карамзина, когда он переступил порог парижского дома Жильбера Ромма? Мы уже говорили, что Жильбер Ромм был ученый математик и суровый республиканец. Это была одна из натур, взращенных эпохой «соединения теории с практикой, умозрения с деятельностью». А это — люди, для которых идеи просветителей не были уже открытиями, потрясающими своей новизной. Для них это были истины, вошедшие в плоть и кровь, истины, естественные, как дыхание. Более того: принципы свободы и равенства, римской гражданственности, чести и героизма для них перестали быть книжными абстракциями. Подражание Бруту или Гракхам сделалось нормой каждодневного поведения. Но в толпе деятелей революции, среди которых были титаны и пигмеи, «апостолы свободы» и «духовники гильотины», неподкупные и весьма даже подкупные, герои-стоики и честолюбцы-сибариты, рыцари человечества и кровожадные любители звонкой фразы, Ромм выделялся твердостью принципов и какой-то младенческой чистотой души. Античный идеал гражданина, принципы стоика и характер героя соединялись в его личности с редкой мягкостью. Ум ученого и душа древнего римлянина каким-то чудом умещались в его слабом и небольшом теле с крупной головой и высоким лбом. Он был добр и обаятелен — всю жизнь его окружала атмосфера дружеской откровенности и свободы. Приняв приглашение отправиться в далекую Россию воспитателем Павла Строганова — сына богача и вельможи барона Александра Строганова, — он сумел поставить себя в доме магната не как наемный учитель-француз, а как равный, как античный мудрец или идеальный воспитатель из «Эмиля» Руссо, взявшийся по дружбе образовать ...