Поиск по творчеству и критике
Cлово "SERA"

1. Письма русского путешественника. Апрель 1790 г.

Входимость: 2. Размер: 78кб.

2. Письма русского путешественника. Январь 1790 г.

Входимость: 2. Размер: 50кб.

3. Карамзин Н. М. - Муравьевой Е. Ф., без даты

Входимость: 1. Размер: 4кб.

1. Письма русского путешественника. Апрель 1790 г.

Входимость: 2. Размер: 78кб.

Часть текста: улицы в улицу, из Тюльери в поля Елисейские, вдруг останавливаюсь, на все смотрю с отменным любопытством: на домы, на кареты, на людей. Что было мне известно по описаниям, вижу теперь собственными глазами – веселюсь и радуюсь живою картиною величайшего, славнейшего города в свете, чудного, единственного по разнообразию своих явлений. – Пять дней прошли для меня как пять часов: в шуме, во многолюдстве, в спектаклях, в волшебном замке Пале-Рояль. Душа моя наполнена живыми впечатлениями, но я не могу самому себе дать в них отчета и не в состоянии сказать вам ничего связного о Париже. Пусть любопытство мое насыщается, а после будет время рассуждать, описывать, хвалить, критиковать. – Теперь замечу одно то, что кажется мне главною чертою в характере Парижа: отменную живость народных движений, удивительную скорость в словах и делах. Система Декартовых вихрей могла родиться только в голове француза, парижского жителя. Здесь все спешит куда-то; все, кажется, перегоняют друг друга, ловят, хватают мысли, угадывают, чего вы хотите, чтоб как можно скорее вас отправить. Какая страшная противоположность, например, с важными швейцарами, которые ходят всегда размеренными шагами, слушают вас с величайшим вниманием, приводящим в краску стыдливого, скромного человека; слушают и тогда, когда вы уже говорить перестали; соображают ваши слова и отвечают так медленно, так осторожно, боясь, что они вас не понимают! А парижский житель хочет всегда отгадывать: вы еще не кончили вопроса, он сказал ответ свой, поклонился и ушел! Париж, апреля… 1790 Принимаясь за перо с тем, чтобы представить вам Париж хотя не в совершенной картине, но по крайней мере в главных его чертах, должен ли я начать, как говорили древние, с яиц Леды и объявить с ученою важностию, что сей город назывался некогда Лютециею, что имя парижских жителей, Parisii, значит народ, покровительствуемый Изидою, – то есть что оно произошло от греческого...

2. Письма русского путешественника. Январь 1790 г.

Входимость: 2. Размер: 50кб.

Часть текста: начинаются несогласия. Странные люди! Живут в спокойствии, в довольстве и всё еще хотят чего-то. Ныне слышал я пышную проповедь на текст: «Если забуду тебя, о Иерусалим! то да забудет себя рука моя и да прилипнет язык к гортани моей, если ты не будешь главным предметом моей радости!» [134] Разумеется, что Иерусалим значил Женеву. Проповедник говорил о любви к отечеству, доказывал, что республика их счастлива со всех сторон, что для соблюдения сего благополучия всем гражданам должно жить в согласии и что на сем общем согласии основывается личная безопасность каждого. В церкви было множество людей, а особливо женщин, хотя ритор обращался всегда к братьям, а не к сестрам. Все вокруг меня вздыхали, все плакали – я сам несказанно был тронут, видя слезы красавиц, матерей и супруг. Вот письмо к Боннету, писанное мною вчера поутру: «Monsieur, Jе prends la liberté de Vous écrire, parce que je crois qu'une petite lettre, quoique écrite en mauvais français, Vous importunera moins qu'une visite qui pourroit interrompre Vos occupations quelques moments de plus. J'ai relu encore une fois Votre „Contemplation“ avec toute l'attention possible. Oui, Monsieur, je puis dire sans ostentation, que je me sens capable de traduire cet excellent ouvrage sans le défigurer, ni même affoiblir beaucoup l'énergie de Votre style; mais pour conserver toute la fraicheur des beautés, qui se trouvent dans l'original, il faudroit être un second Bonnet, ou doué de son génie. D'ailleurs notre langue, quoique fort riche, n'est pas assez cultivée, et nous avons encore...

3. Карамзин Н. М. - Муравьевой Е. Ф., без даты

Входимость: 1. Размер: 4кб.

Часть текста: Ф., без даты Муравьевой Е. Ф. <Без даты> Почтеннейшая и любезнейшая Катерина Федоровна! Сердечно поздравляем вас со днем вашего щастливого для нас рождения, желая вам всего, что достойно желания. Нам грустно, что мы не будем праздновать с вами в этот день. Комнаты наши еще не топлены; отправим истопника на будущей неделе, и думаем переехать в конце ея. Мы, слава Богу! Здоровы, и не мало не скучали осенью и своим уединением, не только отец и мать, но и дочери, как они уверяют. Горюем о кончине нашей доброй соседки, тем более печальной для дочери, что она не была при ней. Вы верно уронили не мало слез. Мы имели об вас вести через Александра Ивановича 1 и Гурьева 2 ; но теперь, вероятно, они уже не заглянут к нам. Вашим милым наше душевное почтение. Целую вашу ручку. Навеки преданный вам Н. Карамзин. <Приписка рукой Е. А. Карамзиной> : Je me joins à mon Mari, chère et respectable Madame Mouraview, pour vous fêliciter sur le jour de votre naissance, mais surtout j'en fêlicite tous ceux qui ont le bonheur de vous appartenir et tous ceux qui jouissent de vos bontês et de votre amitiê; comme j'espère que nous sommes du nombre c'est une vraie fête pour nous, et le toast de famille sera portê de tout cœur à la santê et la prospêritê de notre bonne et chère Катерина Федоровна. - Nous passons notre tems si tranquillement et si doucement que si ce n'êtoit...