Поиск по творчеству и критике
Cлово "MIRABEAU"
Входимость: 2. Размер: 86кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 86кб.
Часть текста: французская революция?» [156] Революция не была предусмотрена никаким предварительным планом вояжа, в котором Париж отнюдь не занимал центрального места. Революционный Париж сам ворвался в планы путешественника, все перемешал, передвинул, потребовал себе центрального места и главного внимания. В тексте «Писем» приложено много усилий для того, чтобы представить пребывание в Париже увеселительной прогулкой беспечного вояжёра. Попытаемся, насколько это возможно и ни на минуту не теряя из виду гипотетического характера наших реконструкций, все же восстановить биографическую реальность пребывания Карамзина в Париже, Мы уже знаем, что в Женеве Карамзин запасся рекомендательным письмом к Жильберу Ромму. Свидание Карамзина с Роммом и, бесспорно, с Павлом Строгановым, состоялось. Какие впечатления мог Карамзин вынести из этой встречи? Кто встретил Карамзина, когда он переступил порог парижского дома Жильбера Ромма? Мы уже говорили, что Жильбер Ромм был ученый математик и суровый республиканец. Это была одна из натур, взращенных эпохой «соединения теории с практикой, умозрения с деятельностью». А это — люди, для которых идеи просветителей не были уже открытиями, потрясающими своей новизной. Для них это были истины, вошедшие в плоть и кровь, истины, естественные, как дыхание. Более того: принципы свободы и равенства, римской гражданственности, чести и героизма для них перестали быть книжными абстракциями. Подражание Бруту или Гракхам сделалось нормой каждодневного поведения. Но в толпе деятелей революции, среди которых были титаны и пигмеи, «апостолы свободы» и «духовники гильотины»,...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: уважением. Но обладаю ли я теми великими талантами, которыми мне надлежало бы обладать для того, чтобы осмелиться писать к великому Лафатеру?.. Порочное себялюбие слишком ослепляло бы меня, если б я ответил "да" на этот вопрос. Нет! этими талантами я совсем не обладаю; к тому же недостаточно знаю немецкий язык. Однако напрасны все доводы благоразумия, чтобы отвратить меня от моего столь смелого предприятия! Сердце мое не позволяет мне выпустить перо из рук и - я пишу! Если б я не был уверен, что смертные слишком слепы, дабы провидеть пути Господни, что им не дозволено жаловаться на свою судьбу, то я бы воскликнул с чувством похожим на сожаление: Господи! для чего я родился так далеко от того, кого сердце мое так сильно любит и так высоко чтит, хотя я и не знаю его лично? О, как было бы хорошо, если б солнце, вестник Твоей благости, возглашало мне о Твоих благодеяниях там, где голос Лафатера призывает сердца юношей к истинной мудрости?.. Но... я должен молчать. Простите мне, благородный муж, мою восторженность, если только излияния сердечные заслуживают этого названия. Всеми силами буду я стараться укрощать порывы моего сердца и, насколько возможно, разумнее продолжать мое послание. Знаете ли вы, что один русский юноша имел счастие читать Ваши сочинения; чем более он их читал, тем живее чувствовал он их достоинства. "Как велик должен быть их автор, - думал он про себя. - О, если б я мог увидеть этого великого человека! Каким счастливцем, о, каким счастливцем считал бы я себя тогда!.. Но как это возможно? Отделенный от него несколькими странами, я никак не надеюсь на такое счастие. Но не...